Властелин Колец Гоблин

Однако она не отступила, дева Ристании, дитя королей, тонкая, но подобная стальному клинку, прекрасная, но грозная. Она нанесла быстрый удар, искусный и смертоносный, и перерубила вытянутую вперёд шею, и отрубленная голова упала, как камень. Назад отскочила девушка, когда гигантская туша рухнула вниз и с гулом ударилась о землю, раскинув громадные крылья, и с её гибелью тень исчезла. Свет озарил Эовин, и её волосы засияли в восходящем солнце.

Из крушения поднялся Чёрный Всадник, высокий и грозный, воздвигшийся перед ней, подобно башне. С криком ненависти, обжегшим уши, словно яд, обрушил он на неё свою булаву. Щит Эовин разлетелся в мелкие осколки, и рука сломалась; она упала на колени. Назгул навис над ней, словно туча, и глаза его сверкали; он поднял булаву, чтобы убить.

Но внезапно он тоже рухнул вперёд с криком жгучей боли, и удар его пал мимо, уйдя в землю. Меч Мерри вонзился в него сзади: разрезав чёрный плащ и проникнув под кольчугу, он проткнул сухожилие под его могучим коленом.

— Эовин! Эовин! — воскликнул Мерри.

• Тогда, шатаясь, пытаясь подняться, собрав последние силы, она вогнала меч между короной и плащом в тот момент, когда гигантские плечи склонились перед ней. Меч с искрами рассыпался осколками. Корона с лязганьем покатилась прочь. Эовин упала ничком на её павшего врага. Но — смотрите! — плащ и кольчуга были пусты. Бесформенные лежали теперь они на земле, разодранные и брошенные; и крик взвился вверх, в содрогающийся воздух, и угас в пронзительном вое, умчавшись с ветром — голос бесплотный и слабый, который умер, и был поглощён вышиной и никогда более не раздавался в ту эпоху этого мира.
• И тут, среди убитых, стоял хоббит Мериардок, моргая, как сова при дневном свете, ибо слёзы слепили его, и он видел, как в тумане, светлую голову Эовин, лежащую неподвижно, и смотрел на лицо герцога, павшего в разгар своей славы. Потому что Снегогрив в агонии опять скатился с него, однако он стал гибелью своего хозяина.
• Потом Мерри нагнулся, поднял руку герцога, чтобы поцеловать,— и смотрите! — Теоден открыл глаза, и они были ясными, и он заговорил спокойно, хотя и с трудом.

— Прощай, мастер холбитла! — сказал он.— Мои кости сломаны. Я ухожу к своим отцам. И даже в их могучих рядах теперь я не испытаю стыда. Я сразил чёрную змею. Хмурое утро, и радостный день, и золотой закат!

Мерри не мог говорить, но снова зарыдал.

— Прости меня, господин,— проговорил он наконец,— если я на рушил твой приказ, и, несмотря на это, совершил на твоей службе лишь то, что заплакал при расставании.

Старый герцог улыбнулся.

— Не горюй! Это прощено. Твоя храбрость несомненна. Живи отныне в счастье, и, когда будешь мирно сидеть со своей трубкой, вспоминай обо мне! Потому что теперь я уже никогда не сяду с тобой в Медусельде, как обещал, и не услышу того, что ты знаешь о травах.

Он закрыл глаза, и Мерри склонился над ним. Вскоре герцог заговорил снова:

— Где Эомир? Ибо взор мой темнеет, а я хочу повидать его прежде, чем уйду. Он должен стать герцогом после меня. И я хотел бы послать весточку Эовин. Она, она не хотела, чтобы я оставил её, и теперь мне уже не увидеть её вновь, ту, которая дороже дочери.

— Господин, господин,— начал было Мерри срывающимся голосом.— Она…

Но в этот миг вокруг раздались лязг и крики, со всех сторон ревели рога и трубы. Мерри осмотрелся: он забыл про войну и весь окружающий мир; казалось, что много часов миновало с тех пор, как герцог поскакал к своей гибели, хотя в действительности прошло совсем немного времени. Но теперь Мерри видел, что они сейчас очутятся в самом центре большого сражения, и столкновение вот-вот произойдёт.

От реки к тракту спешили новые силы врагов, а из-под стен надвигались легионы Моргула, а с южных полей — пешие воины Харада с конницей впереди, и за ними возвышались громадные спины мумакилей с боевыми башнями. Но с севера белый султан Эомира реял впереди большого фронта ристанийцев, которых он собрал и возглавил, а из Города выходили все силы людей, бывшие в нём, и впереди был серебряный лебедь Дол Амрота, который гнал врагов от Ворот.

В этот миг в голове Мерри невольно мелькнула мысль: «Где же Гэндальф? Его нет здесь? Разве не мог бы он спасти герцога и Эовин?» Но тем временем поспешно подскакал Эомир и с ним уцелевшие рыцари Дома, которые теперь справились с лошадьми. Они в изумлении смотрели на лежавшую здесь тушу павшей твари, и их кони не желали приблизиться к ней. Но Эомир соскочил с седла, и горе и ужас овладели им, когда он подошёл к герцогу и остановился в молчании.

Властелин Колец Гоблин.