Хоббит Дневник Режиссера 4 часть (видеоблог)

• Тщетно люди потрясали кулаками в сторону безжалостных врагов, роившихся перед Воротами. На проклятия те не обращали внимания, поскольку не понимали языка людей запада и лишь пронзительно кричали резкими голосами, словно звери или стервятники. Но вскоре немного осталось в Минас Тирите тех, кто имел мужество стоять прямо и бросать вызов войскам Мордора. Ибо ещё другое оружие, более быстрое, чем голод, имел Властелин Чёрной Крепости: страх и отчаяние.
• Снова появились назгулы, и поскольку их Чёрный Властелин ныне усилился и послал вперёд свои войска, так и их голоса, выражавшие лишь его волю и его злобу, были исполнены зла и ужаса. Они кружили и кружили над Городом, будто стервятники, рассчитывающие насытиться обречённым смерти человеческим мясом. Выше взглядов и выстрелов летали они, однако присутствие их было постоянным, и их смертоносные голоса, к которым невозможно было привыкнуть, вспарывали воздух. Все непереносимее становились они с каждым новым криком. Наконец даже самые стойкие начали бросаться на землю, когда крылатая угроза проходила над ними, или же замирали, выронив оружие из ослабевших рук, и в мысли их пробиралась чернота, и они думали уже не о битве, но только о том, чтобы уползти и спрятаться, и о смерти.
• В течение всего этого чёрного дня Фарамир лежал на кровати в покое Белой Башни, блуждая в безнадёжном лихорадочном бреду; «умирает», сказал о нём кто-то, и вскоре «умирает» говорили все люди на стенах и улицах. И при нём сидел его отец и не говорил ничего, только пристально наблюдая за ним и не уделяя более никакого внимания защите.
• Таких чёрных часов Пин не переживал даже в когтях урхов. Его долг был ждать приказаний Владыки, и он ждал, забытый, по-видимому, стоя у двери неосвещенного покоя и изо всех сил стараясь справиться с собственным страхом. И пока он наблюдал, ему казалось, что Денетор стареет у него на глазах, будто что-то треснуло в его гордой воле, и его суровый ум был уничтожен. Быть может, это сделало горе и раскаяние. Пин видел слёзы на это некогда бесстрастном лице, более непереносимые, чем гнев.

— Не плачьте, господин,— проговорил он, запинаясь от волнения.— Возможно, он поправится. Вы спрашивали Гэндальфа?

— Не утешай меня магами! — сказал Денетор.— Надежда этого дурака рухнула. Враг нашёл его, и теперь его мощь растёт; он видит все наши мысли, и всё, что мы делаем, губительно.

Я послал моего сына без благодарности, без благословения, навстречу бессмысленной опасности, и вот он лежит здесь с ядом в жилах. Нет, нет, что бы теперь ни произошло в войне, мой род тоже подходит к своему концу: угас даже Дом Правителей. Средние люди будут править последними остатками племени королей, прячущимися в холмах, пока всех их не перебьют, как загнанных зверей.

К двери подошли люди, вызывая Владыку Города.

— Нет, я не спущусь,— сказал он.— Я должен оставаться рядом с сыном. Он ещё может заговорить перед концом. И конец близок. Следуйте, за кем хотите, даже за Серым Дураком, хоть его надежда рухнула. Я останусь здесь.